Последнее время, как-то активно лезет из людей жертва. Все понятно, начиная с ковидных времен, события на людей давят, хотя и доковидные времена были не проще. Мир ускорился, человек не успевает реагировать на события и перестраиваться. Людям банально не хватает гибкости и адаптивности. И вместо того, чтобы замедлиться и подкорректировать настройки, человек пытается контролировать мир. Усилить контроль, чтобы создать себе иллюзию, что он на что-то во вне может повлиять.
Но проблема в том, что усиление контроля отъедает ресурс. Т.е. человек перенаправляет ресурс на контроль и ему не хватает на что-то другое – на действия, на достижение цели, на то, что ему хочется получить. В итоге, система перегружается, цель достичь не получается или получается на последнем дыхании, так, что это самое достижение цели радости не приносит или приносит очень кратковременную и мимолетную. И включается режим «бедный, я, несчастный, ничего у меня не получается, никто меня не любит и т.д.» Т.е. когда на передний план выходит наша внутренняя жертва (она же обиженный ребенок) – это маркер того, что энергии у нас не хватает даже на радость.
Да-да, на радость тоже нужна энергия. Когда ее не хватает, вместо радости мы получаем состояние нехватки и тревоги: «даже на радость не хватает, а что же будет дальше?». И состояние нехватки усиливает жертву.
У роли жертвы тысяча лиц. Эта наша внутренняя часть отлично имитирует и еще лучше прячется. Иногда жертва принимает совершенно дикие формы. И очень плохо поддается выкорчевыванию
Почему с жертвой так сложно? Потому что в общественном сознании прочно сидит: «если меня обидели, то я хороший, а плохой – тот, кто меня обидел». И получается, что роль жертвы – такая социально ободряемая роль, которая автоматически делает тебя хорошим.
Но если верить товарищу Карпману, автору того самого треугольника «жертва-агрессор-спасатель», то мы обнаружим, что жертва всегда в акте агрессии играет главную роль. Зачем ей нужно, чтобы ее обидели/ударили/ унизили? – Чтобы почувствовать себя хорошей. Для человека с активной ролью жертвы, мир имеет черно-белую окраску: если кто-то хороший, то я плохой, если я хороший – то ты плохой. Мерилом себя для жертвы всегда является кто-то другой. У человека с такой позицией не бывает «Я» безотносительно другого.
Поэтому первейшей задачей жертвы является «найти агрессора и довести его до выплеска агрессии». И если ей это удается, то она чувствует себя хорошей, агрессора плохим, врагом, с которым нужно бороться, и либо выпускает запрещенную агрессию на него, либо ищет спасателя. Причем от роли к роли участники перемещаются очень быстро.
И знаете, что для жертвы самое неприятное? Когда потенциальный агрессор в агрессию не скатывается и в этом случае жертва переходит в позицию агрессора, обычно скатываясь в банальные оскорбления. Или когда потенциальный спасатель говорит: сам(а) виноват(а) – сам(а) и разбирайся. И тогда жертва попытается перевести роль агрессора на спасателя – типа ты виноват, что меня не считаешь хорошей, при этом сама переходит в этот момент в роль агрессора. В общем скандальная это фигура – жертва.
Где-то месяц назад я была у родителей. По дороге к ним поймала колесом болт. Пока была у родителей, колесо благополучно спустило в ноль. Заметила я это, когда отъехала от места парковки, но сразу же свернула к газону так чтобы не мешать другим машинам выезжать из двора. Попросила брата спуститься и поставить запаску. Диспозиция: когда вытаскивали запаску, поставили на угол каменной клумбы картонный ящик с малиной. — ни одного растения (хотя по виду это были сорняки) не задели. Я стояла на лысом газоне, братец на проезжей части рядом с бордюром менял колесо, колесо лежало на проезжей части за машиной.
Шли 2 тетки, мы их даже не заметили. Очевидно, что там по-другому ну никак не встанешь. В общем 2 тетки начали вопить, что мы им вытоптали газон. Братец у меня в принципе криков не переносит, и когда уровень децибелов дошел до воплей, попросил заткнуться и идти по своим делам.
Но не тут-то было, уровень децибелов повысился еще, женщина начала бросаться на него буквально с воплями: «ну ударь меня, ударь, я хочу, чтобы ты меня ударил!» Это при том, что на газоне стояла я, а бросалась женщина на мужчину, который на газоне просто не мог находиться физически, ибо замена колеса требует от меняющего находиться в непосредственной близости.
Дальше вопли привлекли соседей. Тут появилась видимо их соседка, которая выступила в роли спасателя, и начала пугать меня тем, что женщину сейчас хватит инсульт и мы будем виноваты. Я ей посоветовала не перекладывать ответственность. Ну, на меня вообще какую-нибудь роль повесить нельзя, даже маме не удается:) Женщина пыталась броситься на брата, угрожала мужем-десантником, какими-то чеченами, полицией. Она даже сбегала куда-то искать гаишников, похоже гаишники ее послали, сказали звоните в полицию.
В общем орала она так, что начали подходить соседи, спрашивать, чего мол типа произошло. Но жертва закусила удила, и на комментарий беременной женщины, что нельзя вытоптать лысый газон, на котором никогда и ничего не росло, начала уже орать на беременную женщину. Дальше подошел муж беременной женщины, жертва перекинулась на него. И первая фраза, которую произнес второй мужчина в этой сцене – заткни пасть. Дальше я уже не видела, к этому моменту колесо поменяли, и я уехала.
С точки зрения обывателя – просто банальная свара, с точки зрения психолога – прям наглядная иллюстрация, как работает треугольник Карпмана. Жертва искала объект, на который она хотела выплеснуть накопившееся напряжение (что, по сути, является агрессией). Поскольку никто из нас с этой женщиной не знаком, причиной мы быть не могли.
Если бы причиной был газон, то нормальный человек посмотрел бы, что никакого ущерба причинено не было и пошел дальше. Но напряжение у человека имелось, агрессия на кого-то конкретного накопилась. Но тут возникает вопрос, если бы жертва могла выплеснуть агрессию на того, кто был причиной, то она не копилась бы. Эмоции работаю так: если ты чувствуешь, что тебя задели, в норме ты говоришь это тому, кто тебя задел, или выплескиваешь ее. Если бы эту агрессию надо было выплеснуть, но выплеснуть на схожий объект, который мог заместить.
И, в данном случае, если бы она начала орать на меня, потому что именно я стояла на газоне, я бы могла понять. Но бросилась она на незнакомого мужчину, который помогал незнакомой женщине и менял колесо. Т.е. состояние искало объект. И этим объектом женщина быть не могла. Значит, скорее всего, ее напряжение было вызвано мужчиной. И тут в воплях появляется фигура мужа, десантника, который как сейчас придет и как сейчас нам всем покажет. (Кстати, десантник не пришел, не показал, потом тоже не появлялся и вообще претензий никаких не заявлял). Далее появляется второй мужчина, который глядя на то, как на его беременную жену наезжают, сначала спрашивает, что за фигня, когда жертва начинает орать на него – слово в слово повторяет фразу первого.
Так что тут только 2 варианта:
Напряжение создается ожиданием женщины, что ее мужчина будет ей помогать и ее защищать, а он этого не делает. Поэтому картинка, когда другой мужчина помогает/защищает другую женщину, вызывает агрессию на мужа, но выливается на ближайший объект. И она ведет себя так, чтобы мужчина ее ударил, чтобы мужу пришлось ее защищать, т.е. принудительно поставить в роль защитника.
Второе, если она борется с мужем/мужчиной за власть, за право быть лучшей или главной. Проигрывает, и скорее всего получает в ответ ту самую агрессию, подсаживает мужа на чувство вины и далее чувствует себя победившей стороной, потому что если он виноват, то он плохой, я хорошая, и я заставила его подтвердить, что он плохой, а я хорошая. И значит я сильнее его.
Хотя есть вероятность третьего варианта, когда это сплав первого и второго.
А еще есть вероятность, что агрессию вызывают все мужчины в принципе из- за неудовлетворенного либидо. Потому как в момент, когда женщина орала про «ударь меня», я поймала себя на мысли, что в этом слишком много от БДСМ-запроса. Хотя такая вероятность вполне вписывается в вышеописанные сценарии. И тогда это снова накопленное напряжение и претензии или обиды на мужа, ибо удовлетворенное либидо обнуляет напряжение.