О любви немало песен сложено. Петь не будем, будем разбираться, что же это такое и почему у людей так много с этим связано. Вообще хочется начать сначала, откуда человек в принципе о любви узнаёт? Мы сейчас будем не о любви к Родине или к партии говорить, под любовью мы будем подразумевать любовь мужчины и женщины, родственные чувства и любовь к партии отодвинем, и сосредоточимся на самом проблемном виде любви — это когда мужчина коммуницирует с женщиной. Вот растет мальчик или девочка, живёт себе, не тужит, любит папу, маму и манную кашу (или не любит), и откуда-то он вдруг узнаёт, что есть ещё какая-то другая любовь. Как вообще ему это в голову приходит, как он эту информацию получает?
Ну, во-первых, да, папа мама и манная каша. Первое, с чего мы начинаем — любит папу, маму и манную кашу, или не любит папу, маму и манную кашу. Здесь будет два разных условия, и соответственно результат в итоге получится разный. Начинается всё, как ни странно, с биологии и эволюционной теории.
То есть всё-таки мы зверушки?
Мы вообще мало чем от них отличаемся.
OK, Что происходит на уровне биологии?
Начинаем мы на самом деле с эволюционной теории. В какой-то момент вид выяснил, что жить вместе безопаснее, и, соответственно, разделение ролей удобнее, безопаснее и в результате дает более сильное потомство и возможность виду распространяться.
То есть это в нас сидит на уровне ДНК?
Да. Опять таки, на уровне ДНК в нас сидит всё — опыт папы, мамы, бабушки, дедушки, всех, включая ту зверушку, которая 450 млн. лет назад откуда-то выползла и во что-то превратилась. Весь этот опыт мы собрали и несем в себе. Говорить о том, что мы все вот такие с чистого листа, а зверушки они другие — нельзя. Да, у нас, безусловно, есть отличия, но они скорее про возможность анализировать, разбираться, получать знания.
Итого, если мы возвращаемся к биологии и говорим о зверушках, всё-таки у зверушек любви нет?
Нет. Животным для поддержания и распространения вида достаточно инстинктивной программы выживания. Мы по сравнению с животными слабые — когтей нету, шкуры нету, бегаем плохо, прячемся ещё хуже и мрём от чего ни попадя. С точки зрения вида — сплошное странное. Но у нас есть одно конкурентное преимущество — мозг, чего у других нет. И естественно, как только мы начинаем использовать мозг как инструмент, он начинает развиваться. И у нас мозг развит ровно потому, что мы им привыкли пользоваться.
И в итоге он развился до того, что придумал нам любовь?
Любовь — это же очень интересная конструкция. Фактически, серьёзное распространение человека по планете началось тогда, когда стали создаваться пары, тогда, когда появились моногамные семьи.
Пока человечество паслось стадами, оно как-то развивалось, как-то боролось с опасностями, как-то коллективно добывало мамонта. Но природа всегда ищет лучшее для вида, и с каждой последующей генерацией пытается сохранить более сильный ген — закон «выживает сильный, слабый умирает». А поскольку мы вообще все слабые, сильный оказался и более умным, более эмоционально устойчивым и более способным выдерживать напряжение. И оно как раз включало в себя именно стрессоустойчивость, эмоциональную устойчивость. И как вариант появление моногамной семьи, где один охотится, а другой следит за потомством, учит, передаёт опыт и так далее, там появляются привязанности, и этот поведенческий сценарий передается следующей генерации как удачный опыт. Потому что неудачный опыт не передается — тебя либо сожрали, либо ты умер и так далее. А все сценарии удачного опыта у нас записаны, и этот опыт мультиплицируется в генерациях, усиливается следующими поколениями и передается далее. Понятно, что изначально речь шла о выживании.
То есть ты хочешь сказать, что с точки зрения выживания вида все эти стада и даже просто какие-то полигамные скопления в итоге эволюционировали и таким образом собрались в какие-то более-менее парные структуры с достаточно сильными привязанностями партнеров друг другу? А дальше, поскольку такие стали выживать, оно стало репродуцировать в следующих генерациях?
Да, и как только семейная ячейка становится нормой, количество выживших становится выше и вид распространяется лучше.
OK, возвращаемся к нашему Васе, который растёт, любит кашу и ему пока еще условно 7 лет.
7 лет это уже поздно, отматываем до двух с половиной.
В таком возрасте он еще «мама» говорит с трудом!
Пусть он с трудом говорит «мама», но семейные сценарии он вполне себе повторяет. Мы в принципе учимся через наблюдение и через включение себя в ситуации.
Дети в таком возрасте достаточно неосознанно копируют всё, что видят, и все эти милые картиночки как детки целуются и обнимаются в двух-трехлетнем возрасте, понятно, что это не про любовь, а просто про то, что они видят где-то и пытаются повторить. Или нет?
Они видят это в семье. Их все целуют, значит, их любят. Это такой способ выражения любви, это такое одобряемое и приятное поведение. Учти, что ребёнок набирает опыт не только через наблюдение, но и телом. Не только визуальная составляющая, но и кинестетическая, ребёнку тактильная составляющая очень важна, ребёнка всё время тискают и обнимают. Более того, идут бесконечные баталии на тему того, надо это или не надо, должен ребёнок спать вместе с родителями или отдельно, надо ребёнка брать на руки чтобы успокоить или не надо. И здесь есть статистика, что у детей, которых оставили родители, даже в хороших домах ребенка, у нянечек и санитарок нет возможности давать тактильный контакт в нужном ребёнку объеме, а без тактильного контакта у детей замедляется развитие, они болеют, ребёнок становится маленьким старичком или просто умирает.
То есть это опять про выживание?
Да, это опять про выживание, потому что для выживания нам нужна определённая эмоциональная составляющая, мы без этого не можем жить.
OK, в два с половиной года этот Вася всех обнимает и целует, от бабушки до девочки на площадке, все этому умиляются, и Вася набирает таким образом тактильный опыт. А дальше что происходит?
Не дальше, параллельно. В этот момент у человека фактически формируется ощущение, не сознание, а именно ощущение, своей гендерной принадлежности, ощущение себя такой, как мама, или таким, как папа. И сценарий — я такой же, как папа, и эта часть коммуникации мне понятна, но есть другой опыт, мама — она другая? И для мальчика очень важной становится коммуникация с мамой, а для девочки самой важной становится коммуникация с папой. Общение с родителем противоположного пола — это фактически первый опыт научения межполовому общению. И здесь, от того, насколько маленький человек получает принятие и признание от родителя противоположного пола , получает ту самую любовь, так он и будет ее проецировать на все свои последующие отношения. То есть, если его потребность в поддержке и принятии удовлетворена, и если его запрос удовлетворён в той форме, на которую этот запрос имеется, а это очень важно — удовлетворение в той форме, на которую есть запрос, то отношения человечку через 20-30-40 лет будет строить сильно проще, чем тем, у кого этот запрос не удовлетворен. Почему важно реагировать на форму запроса — если я хочу куклу, то это значит, что для меня любовь нужна в виде куклы, а не железной дороги, хотя железная дорога наверняка дороже. И мне хочется, чтобы папа пошел со мной в кино, а не в гости, но если мы идем в гости, то это не та любовь, которая мне нужна. Форма удовлетворения запросов здесь очень важна.
В моей практике были случаи, когда люди помнили свои желания, которые не удовлетворялись, или удовлетворялись каким-то сложным способом, не в запрашиваемой форме. То есть люди, которым сейчас 40 помнят, что они чувствовали и какие переживания вызывал этот запрос, на которой они не получили ответа вообще, либо получили неадекватный ответ. И маленьким человеком это рассматривается как предательство и обесценивание. Понятно, что это уже сложные взрослые категории, но, тем не менее, если мою потребность не удовлетворяют — значит меня не любят, значит я неценный, значит я не заслуживаю любви. Это некий фундамент, на который дальше будет накладываться всё остальное не только в отношениях, но и вообще в жизни человека — имею я право на хорошую работу или нет, чувствую я себя победителем, или я всё время чувствую себя самозванцем. Даже если я чего-то добился, это я добился или это просто так случайно получилось, и сейчас все увидят, что я тут на чужом кресле сижу или в чужих тапках бегаю.
ОК, это про набор опыта. Возвращаемся к моменту, когда у ребёнка или у подростка приключается первая любовь, потому что все называют разный возраст, кто-то говорит, что у них первая любовь была в 5-6-7 лет, кто-то говорит что нет, у меня позже, в школе, в 8-9-10 лет.
У меня, например, первая любовь была в детском саду!
А у меня — во втором классе. Есть видимо разные кусочки времени, когда эта мысль приходит в подрастающую голову.
Тут скорее речь о разной степени готовности, разные запросы, условно говоря.
Расскажи пожалуйста про эту готовность чуть-чуть подробнее? Мне самой не очень понятно, как вообще у ребёнка, даже если он уже в подростковом возрасте, появляется то, что называется «первая любовь». Это кино, это книги, это какая-то накрутка себя, или это чисто физиология с биологией?
Мы всё равно живем в семье, и всё начинается с семьи. В представлении ребенка он живет в семье и для него это норма, это сценарий, который он точно знает — есть мама, есть папа. В основном, если посмотреть на детей — дети в основном пытаются повторить родительский сценарий. Да, у них возникают привязанности, возникают привязанности и как внутри семьи, что понятно, есть человек, который удовлетворяет мои потребности, то есть первые два с половиной — три года это мама, которая удовлетворяет все потребности, потом для девочек появляется папа, а для мальчиков папа становится важной частью, но мама остаётся главной всё равно. И дальше для ребёнка нормальным становится такой сценарий, авторитет родителей в этот момент достаточно сильный, авторитет родителей до переходного периода, до подросткового возраста будет очень сильным, и всё равно мы будем сверяться с ними в своих действиях.
Родители же, как правило, очень сильно против всяких первых любовей? Они как раз считают, что это всё рано, не вовремя, и вообще всё ерунда. Но, несмотря на это, у ребёнка всё равно какие-то мысли и чувства возникают.
Родители просто не думают о согласии или одобрении для ребёнка в этом возрасте. Я наблюдаю за детьми своих подруг, и вижу, как они с гордостью и умилением рассказывают, как их мальчик перецеловал всех девочек на площадке, и так далее. Для них это скорее неожиданность, потому что мы это всё уже прошли сами, давно забыли, у нас взрослые проблемы, и мы не рассматриваем это как нечто серьёзное. Хотя это такой вполне себе нормальный процесс, это этапы становления ребенка в научении его выражать свои эмоции, свои чувства, в научении чувствовать, что на самом деле очень важная часть, потому что дальше начнутся запреты. И если с этого момента начинаются запреты в выражении чувств, то дальше мы упираемся в то, что по лицам людей во взрослом возрасте не считаешь вообще никаких эмоций. Ему хорошо? Ему плохо? Может быть он тут болеет и умирает у тебя на глазах, а ты считать этого не можешь, потому что у него всё это глубоко под маской спрятано. Если ты покажешь свои эмоции — ты слабый, а слабость нельзя показывать, это опасно. У родителей, которые позволяют детям открыто выражать свою любовь и достаточно некритично к ним относятся, дети вырастают счастливыми, и способными к любви как таковой. Потому что человек, у которого эмоции наглухо закрыты, просто не способен любить.