Про квадроберов сейчас слышно из каждого утюга. Причем, интернет утверждает, что это очень массовая подростковая субкультура. Честно, я не видела ни одного квадробера. Из моих знакомых один кто-то видел прямоходящего человека в маске животного, поэтому говорящий был не уверен, что это оно самое. Но опять-таки, я не целевая аудитория, у меня в окружении дети либо старше, либо младше. Я не бываю в местах скопления подростков, поэтому примем как факт, что явление имеет место быть, несмотря на то что проходит мимо меня и моего окружения. И по этой же причине ссылаться я буду на публикации, хотя проверить объективность информации у меня лично возможности нет. Но шум есть, значит есть и причины его возникновения.
Итак, квадроберы — это кто такие и откуда пошло их движение? Как сообщает нам тот же интернет, квадроберы — это в основном подростки, которые напяливают на себя звериные маски, передвигаются на четвереньках и издают звуки, соответствующие виду животного, маску которого они надели. Утверждают, что изначально это разновидность некоего спорта, судя по видео, скорее напоминающего тараканьи бега. В последнее время странных видов спорта появилось некоторое количество, например, хоббихорсинг — это езда на палке-лошадке. Обычно увлечение таким проходит к 6–7 годам, но, видимо, не у всех, или это конный спорт для людей, у которых нет лошади. Но не это главное. Начавшись как странный вид спорта, он довольно быстро стал разновидностью подростковой субкультуры. Выглядит странно, наводит на мысли о психических или как минимум психологических проблемах у конкретных детей. Насколько это опасно для самих детей? А вот тут как повезет, и это зависит в большей степени от того, насколько серьезные детские травмы имеются у ребенка к этому моменту и как они раскладываются.
Детские травмы — это психологическая часть проблемы. Еще имеется биологическая. Поскольку основная масса — это подростки периода полового созревания, то тут не учитывать особенности этого самого пубертата невозможно. А в период гормональной перестройки подростков шатает так, что у нормального подростка все внешние проявления шизофрении обнаружить как нефиг делать. В общем, любой здоровый подросток — это ходячая нестабильная и неустойчивая система. И метнуть ее может куда угодно: хоть в хождение на качках, хоть в ловлю покемонов, хоть в ролевые игры с розовыми пони и единорогами. И еще много куда. Поэтому проблема есть, но пока я бы не сказала, что она столь серьезна, что пора бить в колокола.
Правда, тут есть одна очень тонкая штука. С одной стороны, современные подростки в массе своей потребляют больше информации, чем их сверстники из 70-х, 80-х и 90-х годов. И это качественно другая информация и, соответственно, качественно иной подход к усваиваимости информации. Но с другой стороны, эмоциональное и биологическое развитие остается таким же или даже более замедленным. И тут 2 системы начинают диссонировать. И шатает их еще больше. Когда внутренние противоречия между количеством информации и способностью эту информацию эмоционально прожить и, переварив, уложить в описанную ребенком ценностную систему становятся велики, ребенок начинает делать странное. А если это накладывается на сильные детские травмы и на гормональные качели, то адекватность поведения становится желаемым, но малореальным результатом.
Биологически у современных детей этот кризис подросткового периода начинается раньше, в среднем с младшего подросткового возраста — это где-то с 10–11 лет. В предыдущих генерациях это было 12–14 лет. А кризис переходного возраста отличается тем, что в этот период ребенок ломает родительский авторитет и ищет авторитет вовне, среди себе подобных (это попытка встраиваться в иерархию), в группе (это попытка научиться распознавать маркеры «свой-чужой» в социальной группе) и первые опыты взаимодействия с собственной агрессией и с собственной сексуальностью.
Причем тут квадроберы, если кризису подвержены все? Скажем так, современное родительство увешано мифами, как детская коляска погремушками. Если посмотреть на современное общество, то позиция родителя становится все более и более уязвимой, когда социум жестко диктует стратегии и методы воспитания, а с другой стороны, эти стратегии блокируют возможность родителей устанавливать для ребенка правила. То есть наше прекрасное общество на любое наказание реагирует осуждением родителя. Как при этом родителю ставить запреты и устанавливать правила, социум не знает и самоустраняется от этого процесса. А когда ребенок вырастает с порушенными границами, с сильным навыком манипуляции и низкой ответственностью (и с нежеланием вообще нести какую-либо ответственность), социум тут же бежит осуждать родителей, так как ответственность за ребенка несут именно они. Причем, и сами родители, начитавшись психологических и околопсихологических книжек, пугаются собственных действий, панически боятся и категорически не желают наказывать ребенка, боясь причинить ребенку травму. Поэтому запретов не устанавливают.
Сегодня слушала какого-то стендапера. Он рассказывает: «Стою в магазине в очереди в кассу, передо мной мама с ребенком, ребенку года 3–4. Ребенок бьет маму по ноге, причем со всей дури. И мама начинает уговаривать ребенка, типа, ну не надо, маме больно». И далее этот взрослый человек непонимающе добавляет: «Когда моей маме было больно, то мне тоже было больно». Причем, он отдельно уточняет, что его там не били. Т. е. у его мамы был действующий инструментарий донести до ребенка простую истину: если ты делаешь мне плохо, я тебя наказываю так, что ты это чувствуешь и тебе тоже становится плохо, больно и обидно. И таким образом у ребенка формировалось понимание, что ему можно не все (ставились запреты), до ребенка доносилось в понятной для 2–3–4-летного ребенка форме, что есть желательное поведение, а есть нежелательное, и за нежелательное поведение прилетает. Есть правила. Правила всегда устанавливает взрослый, потому что он взрослый, ребенок эти правила принимает и соблюдает.
До кризиса переходного периода родитель для ребенка — царь и бог. Некое всемогущее существо с непререкаемым авторитетом, которое может все, и в случае чего это всемогущее, мудрое, сильное существо придет ему на помощь, спасет, поддержит, решит проблемы. Т. е. по факту обеспечит безопасный мир и защиту, которая ему нужна.
А теперь представьте, что этот всемогущий авторитет просит у ребенка, чтобы тот его не бил, потому что он слабый, ему больно. Что происходит с авторитетом? Он просто не формируется. Т. е. мама, которая не может поставить ограничения и установить ее собственные правила, считывается ребенком как слабая. А если родитель слаб, то он меня защитить не может и мой мир становится опасным. И если ты слаб, а я сильнее тебе (а я в данном случае сильнее тебя, потому что я тебя бью), то я и буду принимать решения, которые хочу. У ребенка формируется обманчивое ощущение, что он может принять решение.
Как-то я слушала передачу по радио, где проблемы детско-родительских отношений обсуждали серьезный психолог и радиоведущий. И ведущий задал вопрос: но запрет — это же ущемление личности? На что психолог спросил: вы всерьез считаете ребенка 5–6 и даже 15 лет сформировавшейся личностью? К чему я это вспомнила? Это такое поветрие в современном мире — наделять правами того, кто не может нести ответственность. Право всегда соотносится с корреспондирующией ему ответственностью. Кто несет ответственность, тот и имеет право. Почему? Потому что личность — понятие сложное и формируется, дай бог, к 16—18 годам. Именно в этот период наступает совершеннолетие. И человек получает права и несет ответственность за свои поступки. Поэтому у детей личность как таковая не сформирована, они не могут отвечать за свои поступки. За них это делают родители. Потому что предполагается, что взрослый человек в состоянии оценить угрозу и предпринять действия, чтобы негативных последствий избежать или хотя бы их минимизировать.
Но вернемся к тому, что слабый родитель — это опасный мир для ребенка. Слабый родитель, который не может противопоставить свою силу силе ребенка, не дает ребенку возможности оценить свою собственную силу, понять и принять безболезненно, что он слабее, понять и принять чужую власть. А если мир для ребенка опасный, а сам ребенок рассматривает родителя как слабого, а себя как сильного, тут снова формируется внутренний конфликт. Ребенок, соизмеряя себя с большим миром, чувствует себя слабым, но привыкает к тому, что он сильнее родителя. Далее ребенок растет с чувством собственной слабости и конструкцией в голове, что мир для меня опасен. Кроме того, обесценивание старшей фигуры ведет к непониманию, кто я такой, и склонности создавать зависимости, когда себя человек может увидеть и как-то осознавать только сквозь некую призму, некий фильтр, и этим фильтром будет выступать одобрение значимых людей.
В кризис пубертата — это стая. Это одобрение ровесников, лидеров мнений и стремление стать лидером. Ребенок хочет в этот период не выделяться из толпы себе подобных, и значит, для него становится мега-важно, чтобы группа его приняла, отмаркировала как своего по шкале «свой-чужой», а с другой, — стремление стать лидером. «Когда меня принимают, то я есть, я существую». И вот это «я существую» полностью фокусируется на принятии группой. И если важным становится принятие группы, то все остальное отвергается и обесценивается. И там, где в семье были границы, запреты и правила, там, где родители были авторитетом, и там, где существует понятие ответственности, — это в среднем проходит легче. Да, еще тут любопытная деталь, там, где у родителей хватает эмоций на детей в раннем детстве, и там, где у родителей хорошие отношения друг к другу и любовь, ребенок не столь подвержен внутренним конфликтам и поведенческим крайностям.
А теперь вернемся к квадроберам. Почему квадроберы вдруг откуда-то берутся как социальное явление или движение? Потому что это та самая подростковая стая, в которой надо быть как все. И если это стало модным у лидеров мнений или подростковых авторитетов, то вопрос быть или не быть квадробером уже не стоит.
Что делать родителю, если деточка стала квадробером? Лишать деточку плюшек, бить рублем, утверждать свой авторитет, показывать, кто устанавливает правила. Причем в подростковом возрасте делать это лучше без физического насилия и наглядно демонстрировать, за что деточке прилетело. Помним, что именно в этот момент ребенок пытается утвердиться в семейной системе как взрослый, который имеет право принимать в своей жизни решения. Вот тут-то и придется демонстрировать, что нет, ты не взрослый. Во взрослом мире действует принцип «твой выбор — твоя ответственность». Хочешь быть кошечкой? У кошек нет компьютера, телефона и 30 пар кроссовок. Опять-таки, если посмотреть на каждый конкретный случай, то можно увидеть, что там в семейной системе есть серьезные поломки. Причем это не только про квадроберов, это и про покемонов 2000-х, и про эмо, и про практически все подростковые субкультуры.
Любая подростковая субкультура — это, банально недостаток любви, отсутствие границ и правил и гормональный шторм. Хорошая новость: гормональный шторм проходит, и иногда достаточно просто переждать, а пока он не прошел, просто пытаться удержать деточек от радикальных желаний испортить себе жизнь назло маме. Т. е. как минимум удержать от суицидальных мыслей и наклонностей, ну и от откровенно противоправных действий, за которые прилетит уже от государства. А там, глядишь, гормональные качели подуспокоятся, и голова деточки снова станет на положенное ей место.
И еще приятная новость для озабоченных проблемой квадроберов в России. И новость эта заключается в том, что наступает календарная зима, и на 4 конечностях ходить становится мало того, что неудобно, но и холодно. Так что подростковые закидоны либо вовсе сойдут на нет, либо будут ограничиваться естественным образом закрытыми помещениями типа «дом».
Так что я бы не сказала, что это ОЧЕНЬ опасное поветрие просто в силу того, что оно физически неудобное. Для психики миллионы лет прямохождения — это прописанные в биоме программы. Перебить их желанием невозможно. Так что это, скорее, сезонное заболевание. Правда, тут есть такой нюанс: у кого-то пройдет, потому что наскучит, и мне тут еще реферат задали, и вот еще тут тоже интересное и новое, а ходить на 4 конечностях утомительно. А у тех, у кого это способ избрания реальной жизни, тех может и затянуть надолго и всерьез. Но это уже ближе к психиатрии.
А вот когда родитель выгуливает деточку-квадробера, то у меня, скорее, вопрос к родителю: что такое происходит в твоей семье, что решение принимает тот, кто его принимать не может, и более того, как ты позволяешь собственному ребенку отказываться от собственной идентичности? Что такого в жизни твоего ребенка происходит, что твой ребенок решил, что ему быть котиком выгоднее?
Например, в г. Сепухове мама привела 12-летнюю дочь в маске котика в ветеринарную клинику, чтобы вакцинировать от бешенства и чипировать. Сначала администратор клиники подумала, что женщина шутит и хочет таким образом показать ребенку, что у них ничего не выйдет. Но когда ей отказали, мамаша начала возмущаться, спорить с врачами, а девочка-квадробер — громко мяукать. Парочка ушла только после угроз вызвать полицию. К девочке лично у меня вопросов нет, там прям классический пример того, что я описала выше. У меня вопросы к маме. В какой момент взрослый согласился с асоциальным и нездоровым поведением ребенка и стал это девиантное поведение воспринимать как норму и поддерживать его? Насколько можно считать такого взрослого нормальным и адекватно оценивающим угрозы? Ну например, прививка от бешенства — это серьезный удар для здоровья. Во-первых, человек не кошка, у него реакция на вакцину для кошек может быть любой, вплоть до анафилактического шока. Но мать девочки не подумала о том, что таким образом можно угробить собственного ребенка и испортить жизнь и карьеру вет. врачам. Последние, к счастью, оказались людьми вменяемыми и о собственной ответственности не забыли. А так это напрямую попытка подвести людей под статью. Но подобное, скорее, редкость, хотя под новое поветрие всегда найдутся те, кто захочет на этом обогатиться.
Например, прошла новость, что квадроберские лотки предложили поставить Собянину по всей Москве. Авторы инициативы хотят доказать, что Москва — город, который опережает время. С моей точки зрения, реальность этой инициативы сомнительна, а вот Госдума начала разрабатывать законопроект о запрете «пропаганды деструктивной идеологии, в том числе и квадроберства». И это больше про подтверждение того, что явление есть, оно довольно-таки массовое, оно бьет по детям. И поветрие очевидно идет из-за рубежа. И государство не может не реагировать на это явление, ибо, судя по описаниям, явление агрессивное и при определенных обстоятельствах способное привести целое поколение к психическим проблемам.
И еще одна штука: как только появляется новое массовое увлечение, особенно у подростков, стоит искать кукловода. Так что если вы не научите ребенка включать голову и смотреть на ситуацию с разных сторон, если вам не удастся стать авторитетом для своего ребенка, то направлять его будут без вашего на то согласия и совсем не учитывая его интересы. Так что, если вы хотите избежать подобного рода опыта, когда ваши дети станут подростками, создавайте стратегию, пока они маленькие. Очерчивайте границы, запрещайте их нарушать, вводите систему наказаний. Иными словами, создавайте иерархию и понимание, что ответственность — это неизбежная часть жизни, и ее избежать нельзя, как бы не хотелось. А еще демонстрируйте любовь к ребенку, поощряйте самостоятельность и учите ребенка принимать взвешенные решения. Тогда ваш ребенок в любом возрасте будет включать мозг и самостоятельно решать, это вот стоящее занятие или хрень какая-то.